Когда Арина Петровна посылала детям выговоры за мотовство (это случалось нередко, хотя
серьезных поводов и не было), то Порфиша всегда с смирением покорялся этим замечаниям и писал: «Знаю, милый дружок маменька, что вы несете непосильные тяготы ради нас, недостойных детей ваших; знаю, что мы очень часто своим поведением не оправдываем ваших материнских об нас попечений, и, что всего хуже, по свойственному человекам заблуждению, даже забываем о сем, в чем и приношу вам искреннее сыновнее извинение, надеясь со временем от порока сего избавиться и быть в употреблении присылаемых вами, бесценный друг маменька, на содержание и прочие расходы денег осмотрительным».
Неточные совпадения
Появление Левина в начале зимы, его частые посещения и явная любовь к Кити были
поводом к первым
серьезным разговорам между родителями Кити о ее будущности и к спорам между князем и княгинею.
А чтение, а ученье — вечное питание мысли, ее бесконечное развитие! Ольга ревновала к каждой не показанной ей книге, журнальной статье, не шутя сердилась или оскорблялась, когда он не заблагорассудит показать ей что-нибудь, по его мнению, слишком
серьезное, скучное, непонятное ей, называла это педантизмом, пошлостью, отсталостью, бранила его «старым немецким париком». Между ними по этому
поводу происходили живые, раздражительные сцены.
Уступка их настояниям в пустяках могла дать им
повод требовать уступок и в
серьезных вопросах и, пожалуй, повести к некоторой заносчивости в сношениях с нами.
Судорожно натянутые нервы в Петербурге и Новгороде — отдали, внутренние непогоды улеглись. Мучительные разборы нас самих и друг друга, эти ненужные разбереживания словами недавних ран, эти беспрерывные возвращения к одним и тем же наболевшим предметам миновали; а потрясенная вера в нашу непогрешительность придавала больше
серьезный и истинный характер нашей жизни. Моя статья «По
поводу одной драмы» была заключительным словом прожитой болезни.
Раз оставив свой обычный слегка насмешливый тон, Максим, очевидно, был расположен говорить серьезно. А для
серьезного разговора на эту тему теперь уже не оставалось времени… Коляска подъехала к воротам монастыря, и студент, наклонясь, придержал за
повод лошадь Петра, на лице которого, как в открытой книге, виднелось глубокое волнение.
Добрый властитель Москвы по
поводу таких толков имел наконец
серьезное объяснение с обер-полицеймейстером; причем оказалось, что обер-полицеймейстер совершенно не знал ничего этого и, возвратясь от генерал-губернатора, вызвал к себе полицеймейстера, в районе которого случилось это событие, но тот также ничего не ведал, и в конце концов обнаружилось, что все это устроил без всякого предписания со стороны начальства толстенький частный пристав, которому обер-полицеймейстер за сию проделку предложил подать в отставку; но важеватый друг актеров, однако, вывернулся: он как-то долез до генерал-губернатора, встал перед ним на колени, расплакался и повторял только: «Ваше сиятельство!
Беседа Варламова с верховым и взмах нагайкой, по-видимому, произвели на весь обоз удручающее впечатление. У всех были
серьезные лица. Верховой, обескураженный гневом сильного человека, без шапки, опустив
поводья, стоял у переднего воза, молчал и как будто не верил, что для него так худо начался день.
Терпенье и мужество Марфа Андревна очень уважала и сама явила вскоре пример терпеливости в случае более
серьезном, чем тот, в каком отличился перед ней лакей Ванька Жорнов. Вскоре-таки после этого происшествия с Ванькой Жорновым, по
поводу которого Марфа Андревна вспомнила о Пугаче, вспомнил некто вроде Пугача и о Марфе Андревне.
В 1771 году было
серьезное волнение по
поводу моровой язвы, наконец, в 1773 году разразился пугачевский бунт…
— Да, это было тяжело… — глухо заговорил он. — Это в сущности была первая
серьезная неприятность в моей жизни. И я выдержал характер — в нашем кругу это считается величайшим достоинством — т. е. я ничего не сказал жене и не подал ни малейшего
повода к сомнению. Раньше мы были счастливой парочкой, а тут начали разыгрывать второй акт комедии — счастливых родителей…
Нет больше веселой болтовни на диване, нет и
серьезных рассуждений и споров с друзьями по
поводу той или другой книги или статьи.
Вот вам
серьезный и основательный
повод вмешаться в это дело, мой благосклонный читатель!
Ему нравилось, как она наперегонки бегала с прекрасным хортым (борзая собака), прыгавшим на нее и лизавшим ее в раскрасневшееся сияющее лицо; нравилось, как она при малейшем
поводе заливалась заразительно звонким смехом; нравилось, как она, продолжая весело смеяться глазами, принимала
серьезный вид при скучной проповеди ксендза; нравилось, как с необыкновенной верностью и комизмом представляла то старую няню, то пьяного соседа, то его самого, Мигурского, мгновенно переходя от изображения одного к изображению другого.